Давай будет так: мы встретим однажды друг друга —
и не заметим,
верней - не узнаем. Мы вышли из этого круга,
из замкнутой этой системы воспоминаний -
мы больше не бредим
всем тем, что могло быть стать нами.
И с нами.
И между нами.
Мы не приходим друг к другу ни снами,
ни сладкой тоской, что под музыку рейва,
или - неважно - под музыку вальса,
вскипает под кожей, и нежно тревожит,
и режет осокой, и манит своей колдовской
мелодией сердце - мол, не уходи, оставайся!
и тянется нитью из памяти шлейфа,
тоненькой нитью, тоненькой, тонкою... тоньше,
чем луч, проникающий сквозь занавеску,
чем луч, в котором ты видишь пылинки,
чем луч, что растает на коже твоей, чтобы больше
уже не светить - во мне до сих пор эта нить словно леска,
как воздух, нагретый до блеска,
и лучше её оборвать, отключить эти link'и,
все эти - возникшие сами собой - гиперссылки
на вкусные блюда, мелодии, фразы,
дурные - и тем роднее, тем ближе - привычки,
которых другим я ни разу
не смог бы простить,
но тебе - без вопросов, и то как мы пылки
были с тобою, стирая пыль с полок,
ужин готовя; как не паролили лички,
но пороли порой чепуху, и даже грустить
мне было важно с тобою.
мне было нежно с тобою.
все это мне было нужно - с тобою.
Теперь это всё в режиме отбоя-
в тебе, во мне это всё в режиме стэнд бая -
бессмысленно всё погибает,
и погибает,
и погибает -
и никак не погибнет.
Ну, хорошо, давай будет так: время пройдёт,
и в нас обновится кожный покров,
структура костей, состав нашей крови,
слюны, различных желёз, сила, с которой в кулак
сжимаю ладонь, то, как бываю суров
к другим, и ещё беспощадней к себе;
изменится то, как из слов
я составляю анамнез всей своей жизни;
как славно, что время окажет услугу,
сотрет это всё: запах, повадки, черты.
Когда мы увидимся снова,
то, слава богу, станем чужими друг другу:
поскольку всё это буду, конечно, не я -
поскольку всё это будешь, конечно, не ты.
Алекс Микеров
и не заметим,
верней - не узнаем. Мы вышли из этого круга,
из замкнутой этой системы воспоминаний -
мы больше не бредим
всем тем, что могло быть стать нами.
И с нами.
И между нами.
Мы не приходим друг к другу ни снами,
ни сладкой тоской, что под музыку рейва,
или - неважно - под музыку вальса,
вскипает под кожей, и нежно тревожит,
и режет осокой, и манит своей колдовской
мелодией сердце - мол, не уходи, оставайся!
и тянется нитью из памяти шлейфа,
тоненькой нитью, тоненькой, тонкою... тоньше,
чем луч, проникающий сквозь занавеску,
чем луч, в котором ты видишь пылинки,
чем луч, что растает на коже твоей, чтобы больше
уже не светить - во мне до сих пор эта нить словно леска,
как воздух, нагретый до блеска,
и лучше её оборвать, отключить эти link'и,
все эти - возникшие сами собой - гиперссылки
на вкусные блюда, мелодии, фразы,
дурные - и тем роднее, тем ближе - привычки,
которых другим я ни разу
не смог бы простить,
но тебе - без вопросов, и то как мы пылки
были с тобою, стирая пыль с полок,
ужин готовя; как не паролили лички,
но пороли порой чепуху, и даже грустить
мне было важно с тобою.
мне было нежно с тобою.
все это мне было нужно - с тобою.
Теперь это всё в режиме отбоя-
в тебе, во мне это всё в режиме стэнд бая -
бессмысленно всё погибает,
и погибает,
и погибает -
и никак не погибнет.
Ну, хорошо, давай будет так: время пройдёт,
и в нас обновится кожный покров,
структура костей, состав нашей крови,
слюны, различных желёз, сила, с которой в кулак
сжимаю ладонь, то, как бываю суров
к другим, и ещё беспощадней к себе;
изменится то, как из слов
я составляю анамнез всей своей жизни;
как славно, что время окажет услугу,
сотрет это всё: запах, повадки, черты.
Когда мы увидимся снова,
то, слава богу, станем чужими друг другу:
поскольку всё это буду, конечно, не я -
поскольку всё это будешь, конечно, не ты.
Алекс Микеров
