С тобой и без тебя

Пусть нас простят за нашу откровенность

В словах о женщинах своих,

За нашу страсть, за нашу ревность,

За недоверье к письмам их.

Да, мы жестоко говорили,

Собравшись на ночь в блиндаже,

О тех, которых мы любили

И год не видели уже.

Да, мы судили их поступки

Так, что захватывало дух.

Да, мы толкли как воду в ступке

До нас дошедший грязный слух.

И мы, сходя с ума в разлуке,

В тревожный предрассветный час

Вслух вспоминали эти руки,

Когда-то мучившие нас.

Названья ласковые, птичьи,

На ум не шли нам вдалеке.

Мы тосковали по-мужичьи,

На грубом нашем языке,

О белом полотне постели,

А верхней вздернутой губе,

О гнущемся и тонком теле,

На пытку отданном тебе,

О нежной и прохладной коже

И о лице с горящим ртом,

О яростной последней дрожи

И об усталости потом.

Нет, я не каюсь, что руками,

Губами, телом встречи ждал.

И пусть в меня тот бросит камень,

Кто так, как я, не тосковал.

И если все ж такой найдется,

От нашей грубости храним,

Той, что с войны его дождется,

Я не завидую, бог с ним.

Константин Симонов