Он был для нее как жрец.
Да, именно так. Она помнит, что с определенного времени не способна была это определить по-другому.
Только
иногда ненадолго ей казалось, что дерзко и абсурдно думать об этом,
когда они лежали, прижавшись друг к другу, нагие, липкие от пота и его
спермы, и он шептал ей все евангелия любви, и она чувствовала, как с
каждой прошептанной фразой его член все шире раздвигает ей бедра.
Жрец с подступающей эрекцией.
Наверно, это был грех, святотатство, иконоборство, но тогда она чувствовала именно так.
Он
был тогда посредником – именно жрецом – между чем-то мистическим и
окончательным и ею. Поскольку любовь тоже мистическая и окончательная, и
у нее тоже есть свои евангелия. Есть у нее и свое причастие – когда
принимаешь в себя чье-то тело.
Потому он был для нее словно жрец.
Комментариев нет:
Отправить комментарий